Что в зиме есть хорошего?
Искусные узоры на стекле, да такие, что не под силу сотворить человеку; сотворенные из мертвой воды узоры, коснись которых, и холод проберет от нежных подушечек пальцев до самих костей. Невероятной красоты творение природы, снежная буря, застилающая горизонт от края до края, но смотреть на вьюгу, любоваться ею можно только изнутри, под защитой крепких стен и ровно пылающего очага; выйди за дверь в зимнюю стужу - и не найдешь дороги назад.
Луна любила Рождество. Любила терпкий запах корицы, который непременно сопутствовал этому празднику, любила пушистую елочку, горячий шоколад, обжигающий губы, сладости и конфеты, камин, настоящий, с ярким пляшущим огнем, праздничные свертки, сладко пахнущие бумагой, снегом и праздником. Она жила в магическом мире. Вокруг нее всегда находилось волшебство, в каждом уголке их дома, на каждой улице, в каждом движении ее друзей и родных ощущалось присутствие некой силы и магии. Но именно в Рождество это чувство усиливалось. Теперь это было не просто волшебство. Сказка, которой так не хватало в повседневной жизни, когда привыкаешь к обыденным заклятиям и зельям, и никого уже не удивляет ни взмах волшебной палочки, ни сорвавшееся с губ волшебное слово. Но в Рождество все это было иным. И девушка чувствовала это каждой частичкой своего тела.
Каждый год она приезжали домой на каникулы, каждый год бегала с папой по магазинам, не столько выбирая подарки, сколько просто разглядывая что магические, что маггловские штучки, которые никому не нужны в другое время года, но перед Рождеством привлекающие очень много внимание. Пекли печенье с корицей и шоколадом, забрасывая в рот то одну, то другую сладость, что в конце концов приходилось заново готовить тесто. И украшали елку разноцветными шариками и гирляндами. Сначала они просто разглядывали позабытые за год игрушки, а только потом одевали в них зеленую елочку.
Она часто приходила в больницу Святого Мунго, и проводила целый день с тяжелобольными волшебниками. Правда сегодня ее направили в крыло, куда до этого времени Луна ни разу не добиралась - сегодня она будет дарить частичку радости волшебникам, подвергшимся страшным проклятьям.
- Прошу прощения - услышала когтевранка рядом с собой яркий, приглушенно старый женский голос. В этой залитой солнцем приемной работала многоуважаемая приват-ведьма, столь же седая, как крыши ее волшебного замка. Ей казалось, что у этой женщины весь мир на лице написан, насколько очаровательно морщинистой она была.
Ведьма протянула ей список покупок. - Вы забыли его.
Луна взяла у нее пергамент и вежливо улыбнулась. - Доброе утро, не правда ли?
* * *
- Привет Невилл!
Она весело помахала гриффиндорцу возле старого универмага. На одно мгновение Луна подумала, что ей лучше извиниться и уйти; желание это возникло так остро, что она почти поверила этой мимолетной слабости, почти поддалась мысли, что контроль над собой дается ей не так легко, как она представляла себе прежде, почти изменила решение за один момент, хотя приняла его абсолютно сознательно. Вот только «почти» - не считается. Луна была выучена доводить до конца все начатое ею, и она делала это снова и снова, сколько помнила себя.
Открытое лицо гриффиндорца располагало к общению, как и всегда, кажется, но все же она помедлила, пытаясь прочесть по глазам, что тревожит его, путает мысли и делает взгляд удивительно рассеянным. Как будто Невилл даже не заметил, что она подошла.
- Ты выглядишь интересно, - осторожно начала она. – Нужна помощь? Я сегодня буду читать в Мунго. Хочешь пойти со мной?
